«Враги человеку домашние его».

Непонятная, страшная и пугающая фраза.

«Господи,

Ты же сказал жить в мире со всеми (стараться, во всяком случае).

Что же,

войну начинать  прямо от своего порога?!»

Нет.

Что сказано, то сказано.

Враги – это противники, недруги, носители вреда, зла. Они хотят (могут) напасть на меня, на моё, завладеть им, умертвить меня. Смысл слова «враги»,  как видим, предполагает с одной стороны возможное нападение, а с другой - оборону.

Нам, уверовав, идти в свою семью, и начинать битву прямо там (что  сплошь и рядом происходит в семьях верующих)?

Или в родных стенах ложиться спать «с кинжалами» в руках, раз в семье у нас враги?!

Но враги могут и не напасть, правда (хоть при этом ясно сказано, кто они)? Люди живут, ничего плохого нам не делают, только противятся тому, что мы из себя являем.

Они противники нас и нашего. Но плохи ли они при этом? 

Ни на кого больше не показано «пальцем»: «Враг! Ату его!», а на домашних, родных – показано.  Мы к ним привыкли. И не замечаем многого.

Необходимо очень чётко продумать всё то, что несёт эта фраза.

Не воевать нам велено  дома!

Нам дано знать,  откуда могут  неожиданно прийти проблемы.

Очень - очень серьёзная вещь.

Лот, сердце которого, видя грехи и беззакония, исстрадалось в Содоме.

К нему приходят, и говорят: «Бери то и то, тех и тех, и убегай!»

Представляете картину: «А как же моя мама?! а мой папа?!

А дом, где я вырос, и сидел в песочнице? А мои друзья?!»

Почему ему, верующему и любящему,

не сказали, убегая,

увести от беды грядущей и своих родителей?

...никто уже, конечно, не ответит.

Может, согласно Божьему велению, они уже давно были оставлены Лотом: «кто любит их больше Меня, тот не любит Меня». У Лота, похоже, с этим всё было решено правильно.

Почему он не стал спасать своих родителей?!

(Сейчас все только этим и занимаются: спасают родных, знакомых; не до себя!)

«Распни, распни Его» - орала толпа, требуя вернуть им своё, привычное, а забрать  на Крест чужое, чужДое, и Ему-то, чужому, сделать больно.

Материнская любовь иногда слепа.

Иисус сказал: «Если кого-то любите больше Меня, то не любите Меня».

Я, как всегда, люблю брать для сравнения крайности.

Вот, допустим, мой сын.

И вот чей-то сын, Иисус.

Мой сын (опять же, допустим!) совершил какое-то преступление, и ему положен крест в наказание, но царь правящий милостив, и он спрашивает каждого из нас: «Вот твой сын: насильник, убийца, преступник. Ему положен крест, но я сегодня добр, и даю вам выбор: можно сына твоего (его, моего) отпустить, а за его грех поднять на крест Иисуса. Хотя Он и безгрешен. Хотите так?» - спрашивает он каждую мать, каждого отца.

И что же закричу я?

Это – мой сын!

                           Мой!!

                                      Сын!!!

                                             А Иисус  – невинный сын другой женщины.

Одна очень недалекая от меня женщина всё время кричит правителю из толпы:

«Да, грех совершён! Распни за это кого угодно, но мой сын ни в чём не виновен! Отдай мне его!»

Она «кричит» так уже много лет.

Сын за свои дела постоянно оказывается приговоренным ко кресту,

но она каждый раз его «спасает», и  на крест отправляется невинный.

Очередной «круг» жизни, и очередной «приговор», ибо Бог, возможно, назначил сыну этой женщины именно крест, но «встреча» всё оттягивается и оттягивается из-за слепой любви к телу, а самого сына уж давно и нет в живых – он «умер»...  в том, что творит. Аминь.

      Не получается понять мать, так искренне любящую своего сына, и одновременно до самого основания ломающую ему жизнь: руки, ноги, голову (не физические). СВОЕЙ любовью она  рушит уже вторую его семью, и, что особенно непостижимо и непонятно, как бы насытившись сделанным, бросает, оставляет одного полностью «разбитого» сына; у неё нет больше сил, она выдохлась в борьбе с ним (и за него), и он ей на какое-то время  откровенно не нужен.

Почему?

У многих людей  подобное поведение совершенно искренне считается настоящей любовью: «это - мой сын (муж, дочь), и я за него могу убить».

Человек  в данном случае  действует как зверь и собственник:«моё»!

Но ведь это чувство, скорее, инстинкт; он присущ животным («живот» – жизнь, душа): «слепое» собственническое отношение к любимому, напоминает то, как охраняет свою добычу зверь.

Любя так, мы утоляем только своё «я», «эго», и свои потребности; мы эгоисты. Ведь не спрашиваем любимого: «Тебе это надо?! Тебе от такой моей любви и заботы  хорошо?» Нет, не спрашиваем...

«я тебя люблю, а ты...» На первом месте - «я», правда?

Если не понять, как и почему Господь отдал на крест Своего Единственного Сына, то можно так и умереть  в нищете и болезнях.

Когда смотрим на объект своей любви, говорим «моё»: «Мой муж, мой сын, моя дочь, моя мать».

Бог смотрит на это же, и тоже «говорит»: «Моё».

Слышите: «Моё»! «Под всем небом – всё Моё» (Иов 41:3). Это Слова Бога.

Это Он нам всем говорит: «Я знал тебя по имени, когда ты был в утробе».

Это Он говорит о нас и для нас: когда наш ребенок был ещё в нашей утробе, он был уже не наш,

                                                Вы знали об этом?!

Всё в этом подлунном мире испокон веку принадлежит и будет принадлежать только Богу, потому что Он Творец всего: творит и созидает всё живое.

Мы не осознаём этого, привыкли; на словах – «да: леса, поля, моря, земля – всё Божье!

А вот ребенок – мой: я его родил, он - мой!!!»

Именно здесь начало многих битв наших с Богом, с Создателем и Творцом: «Ах и ребенок не мой?! Тогда, тогда... ну вот хотя бы спичка?!... она-то хоть моя?! Тебе что, жалко?!»

Нет, Ему не жалко, но и она не твоя; она - Его.

Ничего твоего

на Земле

нет.

Вообще ничего: ни Вы, ни я, ни он, ни она на Земле ничего живого не создали.  Вообще ничего.

Когда Бог сказал Аврааму, что у него будет сын, Авраам уже знал, что это - от Бога: сына не было, но Господь призрел и даёт; значит, это - Божье.

Авраам так был послушен Богу и так относился ко всему в своей жизни,  потому что Господь велел Адаму, а через него - и всем последующим мужчинам  созданное Богом только «возделывать и охранять».

Никто из людей ничем не властвует на Земле: всё сотворённое во веки веков принадлежит Творцу.

Мы, среди прочих, просто «работники на винограднике», а если не так, то это уже похоже на гордость.

Почему Авраам едва не принёс в жертву сына, которого ждал всю жизнь?

Я не знаю, как не знает никто на Земле. Могу только догадываться.

Всегда ли, рождённое от человека, - человек?!

...

У меня, допустим, есть бриллиантовое колье. А у кого-то - горе, и ему срочно нужны огромные деньги.

Я могу помочь, отдав колье.

Это будет моя жертва этому человеку, согласны? То, что было и есть «моим», я, ради того человека, отдам ему.

Но изначально: всё на Земле сущее НЕ МОЁ, и не Ваше. Оно Божье. Я только протяну руку, и произведу «перераспределение», необходимое на данный момент. Колье не взорвалось, не испарилось: оно просто поменяло своего собственника. Временного собственника.

Оставшись реальным и Божьим, аминь!

С одной лишь разницей: оно спасло чью-то жизнь и судьбу: послужило собой Господу.

Авраам и Сарра прожили всю жизнь.

Не все ответят, но многие: муж и жена, находящиеся долгое время сердцами и душами рядом: только ли детей совместно рождают они?

И, осознавая величие Божье (что, опять же, дано далеко не всякому), зная Бога, не отдадут ли Ему того, что зачалось? Не посвятят ли?! Зная Бога!

Никто из нас так Его не знает, как Авраам. И ни с кем из нас не говорит Господь, и не заговорит: уже пришёл Иисус, и через Него теперь говорит с нами Бог.

Но лично с нами, увы...

Отец Авраам и сын Исаак знали друг друга так, как не знает ни один из отцов своего сына. Сын знал, что всё, делаемое отцом, всегда правильно и единственно верно.

Возможно, поэтому они оба были спокойны; собирались, долго ехали, потом шли, потом рубили дрова, потом сын безропотно на них лёг, связанный.

Они – более, чем люди: у них, похоже, ещё не было этого инстинкта «моё-мне»: «Это мой сын», «...а это моя жизнь, не смей меня её лишать!»

Оба патриарха, наверное,  были полностью свободны от понятия «моё»: всё вокруг них было Божье: поля, нарождающийся скот, погода или непогода, зима или осень... а они только приспосабливались к жизни в этом, и жили.

Любовь Божию  они видели собственными глазами, она была всюду, была вокруг.

Хозяин всей  Земли и жизни на ней знал Авраама, видел Авраама, говорил к нему, и подарил Ему сына.

Как думаете, мог ли Авраам, мужчина, поступить иначе?!

Бог с вами, люди. Он вокруг. Он - во всём. Он всё.

Бог с вами. Ищите Его, и обрящете.

Бог с вами. Аминь.