Человек – судья: к этому располагают его глаза, уши, человеческий жизненный опыт. Посудить, рассудить – это вынести суждение о чём-то.

«Оправдать!» – требует Господь Своим «У меня – суд: Я воздам», и мотивирует: «У Меня отмщение». Нам – только судить (без вынесения вердикта). И на 95% оправдывать: с лихвой, «с верхом», ибо «милости хочу, но не жертвы». А не оправдать – получится жертва («Добрый человек милует и взаймы даёт»): придётся оправдывать! Придётся миловать. Взрослым это труднее: у них богаче и печальнее жизненный опыт; детям легче (чем меньше ребёнок): они жалеют «птичку, рыбку, собачку»; мы (взрослые) – уже почти не жалеем: привыкли.

Если мы не научим их любви, они тоже не приблизятся к Богу. А если и приблизятся, то цель их будет всё та(к) же одна: узнать Любовь.

Любовь: от чего всё произошло, есть и будет. Пока будет хоть что-то достойное любви, Земля и сущее на ней будет продолжать своё существование.

... будет рушиться всё, и до той поры (и «клочка» земли) «отламываться» огромными, страшными «ломтями»-кусками, пока не останется хоть «пятачок», но суши-земли, и оттуда вновь (когда-нибудь) начнётся жизнь, но Жизнь с любовью, Жизнь в Любви.

...ибо любовь подобна составу, состоящему из множества «вагончиков», и если он проедет мимо нас (а мы так и останемся стоять на своём перрончике), то это значит, что всё было «зря»: и жизнь зря, и работа зря, и семья, (к которой был привязан долгие годы «колючей проволокой за ногу»); вся тщета жизни - «всё было зря».

А «вагончики» эти: жалость, сострадание, долготерпение, милосердие, нежелание никому зла (ох, как это невыносимо  тяжело подчас)  могут друг за другом пронестись мимо (1 Кор. 13:4-8), а мы останемся…  если у нас нет «посадочного билетика» хоть в один из них.

Но Господь милостив.

И причин из «точки», где сейчас живём, попасть в какую-то другую (быть может) «радостную страну», у нас может оказаться несколько, а, значит, «билетик» хоть в один «вагончик» поезда под названием «любовь» всё же может оказаться в нашей потно-зажатой ладошке, и …

… тогда придём и будем «стоять»; стоять на перроне и ждать, ибо, отклоняясь, рискуем не попасть в вожделенное («составчик» не имеет расписания и где-то может «задержаться» непозволительно долго, а где-то (что-то) пройти быстрым «транзитом»).

===

Страшные вещи «преподносит» нам жизнь: смерти, увечья, болезни, расставания, разлуки. И если думаем, что так только у нас (у людей), то ошибаемся (если видим мир «плоско» и от этого – безнадёжно. Ибо надежда – это широкое сердце. И она - тоже часть любви).

… видеть сущего поддонка (и дела его) и не посудить, а дать ему «с верхом»; «порыться» где-то «внутри себя», и вытащить ему пусть «медную», но «бляху», и «отметить» его этим.

... «переступая» через себя, человека, подойти к нему и сказать: «Помогите мне, п-ста: подскажите… (переведите через дорогу, покажите путь, подержите сумку)»: хоть чем-то, но «ткнуть» его своей «бляхой» куда-то туда, где у него (всё же есть, притаилось) сердце, раз они жив. Ибо он жив.

Любовь - с детства; она на время обязательно угаснет, ибо дитя, любящее «жучков, бабочек и пёсиков», начнёт входить во взрослый мир, а там почти нет сантиментов. Но если Вы заложили любовь, то через «пот, кровь и слёзы» она всё же пробьётся, пусть изуродованным и умирающим, но…  оживёт и будет силой; пусть маленькой, но силой творящей. Как один-единственный сперматозоид, соединяясь, творит целую новую жизнь; и не просто жизнь, а то, что в ней обязательно будет.

... бывает жуткое: удаление груди (рак), удаление стопы (диабет), руки, ноги (травма). И человек остаётся инвалидом (если человек – инвалид с детства - это одно. И почему оно – нет ответа).

Но есть то, что происходит тогда, когда мы «на полном скаку», вдруг, пронзённые, падаем (и это «почему?!» тоже останется без ответа. Ибо нет среди людей могущих ответить на вопрос этот).

Я о том, что может быть.

Если это случится с нами (болезнь такая, что мы становимся обузой, уродством)...

… то это один взгляд на жизнь.

... а если это становится не с нами? А рядом с нами?! ...так «рядом», что в зеркале видно не лицо уже наше, а маска… маска, надетая на лицо; гримаса жизни и смерти одновременно.

...«я – обуза» - это и наша мысль, и мысль того, кто уже не ребёнок и способен додуматься до такого сам.

Думаем ли об этом? Додумываемся ли?! … до логического конца и причины.

Да, можно сказать: «Не надо об этом: будет день, будет и пища».

Пища будет.

Но если нет любви...? ... если на момент возможной беды у нас совсем не окажется «зубов». … чтобы разжевать эту «пищу»? ...или «рук», чтобы взять её со «стола»…

…т.е. оказавшись рядом с несчастьем, мы сами можем оказаться душевно (духовно) безграмотными, «калечными», не могущими «взять» то, что положено и приготовлено и нам, и ему (страдающему рядом с нами).

Бывает страшное. Бывает, сметает цунами целые материки. А кто-то остаётся. И бродят эти люди по земле и её пепелищу, и перестают думать о том, какой они религии, и перестают видеть, что у одного из них глаза раскосые, а другой – негр, или индус, или мусульманин: беда стирает грани.

…но и  в ней надо оставаться человеком. Ибо и среди горя есть (и находятся) мародеры, и их стреляют, как бешеных псов: среди горя другие ориентиры и ценности.

Любовь есть, она жива. Но выглядит каждый раз по-разному. Любовь – это и отпустить, когда ты сам уже не можешь идти (и составить в этом походе по жизни) кому-то ровню, это и «принять», когда кто-то уже не может идти, и... отпускает.

Любовь – это не сидеть возле постели, прикованным «за ногу», а уйти; быстро сделать то, что хотел, и вернуться, и сесть опять, принеся в себе (собой, к себе) «глоток воздуха с воли», столь необходимый обоим (и страдающему, и страдающему рядом со страдающим), ибо тот, от кого уходил, уже ничего больше по жизни сам сделать не сможет…(( и не спросит...

…если любит.

…или любил.

Любовь – это так много. Это так сильно. Так страшно; так многообразно и всеобъёмно.

Это так ответственно и будоражаще; так «столико» и обязательно(!) любить их всЁ: не «всех», а именно «всё», что их (эти «сто ликов») наполняет и делает жизненно-прекрасными.

Иметь милость, жалость, сострадание к ним ко всем сразу: на всё время, покрывая (заранее) всё то, что будет (может быть!)

Любовь – это «выматывание» из сердца огромного «мотка» какого-то почти что «эластичного бинта», и ты «мотаешь» это на «руки», «мотаешь», и удивляешься: «Да сколько же его там?!»

... и иногда (по-человечески) и не дал бы его кому-то (смотришь: «Ну, нет: это – выше сил; это - грязно, подло и мерзко»),  но это - суждение человечье. ...и «бинт», подобно ремню безопасности, на какое-то мгновение «застыв», опять начинает «вытягиваться» и «мотать, мотать, мотать», покрывая собой всю Землю и всё на ней происходящее и живущее; перевязывая все её многочисленные раны и «переломы», «ушибы» и исковерканные судьбы, переломанные «носы» и уничтожаемые города, усыхающие глаза озёр и горящие синим огнём ночные степи…

Всё это нуждается в любви. Она есть и никогда не прекратится.

Но надо её иметь.

… а чтобы иметь, придётся страдать.

…а чтобы страдать, придётся терпеть.

…а для этого придётся попадать в ситуации. Оставаясь человеком. Везде и всегда.

Будите в себе совесть!

«Пробуйте» её на «излом», «крутите» её, как любимую женщину в постели и «пробуйте, пробуйте, пробуйте»; создавайте себе в голове всякие «немыслимые» ситуации, «прикидывайте» их на себя, как в примерочной кабине огромного «универсама»; пробуйте надеть на себя и «ботинки», и связку «колбасы», и «бананы»; пробуйте всё, как бы нелепо это ни звучало!

… и тогда, когда кому-нибудь «отрежут ногу», (а хоть бы и нам самим),  мы будем (хотя бы ориентировочно) «уметь мир». А раз уметь, значит, и иметь.

Ибо «мир» - это (почти что) «специальность», это научение, и разновидность; это умение «сотворить себя» или понять кого-то другого в любой жизненной ситуации.

Что бы ни произошло(!): учитесь жить и любить весь мир с лихвой, с избытком, и достатком.

                       Кстати, а у Вас есть бинтик? А то я «пальчик» порезала…)

Аминь, любимые, аминь!